pantera_ra | Выкрутился, называется, и довольно изящно

Выдержка из книги о Льве Мирове, автор - его внук Сергей Миров.
«Хроники узкого круга»

Билеты в ванную (1965)

В 60-е годы Ленинград еще не был уездным городом, а уверенно боролся за звание культурной столицы (на что имел тогда немало оснований), и фигура Народного артиста СССР Аркадия Райкина была в этой борьбе одним из самых весомых аргументов.

А в Москве в эти годы блистал дуэт Мирова и Новицкого, но, заглушив голос крови, должен признаться, что рейтинг Райкина был чуть повыше, даже среди москвичей. Подтверждением этому была роскошная история, произошедшая в нашей семье году в шестьдесят четвертом, когда на предстоящие в Москве гастроли театра Аркадия Райкина достать билеты было невозможно уже за месяц.

Моя мама зудела на ухо папе, требуя, чтобы он обратился за помощью ко всемогущему деду. Отец держался сколько мог, справедливо полагая, что просить у Льва Мирова билеты на Аркадия Райкина просто неприлично. Однако мамина способность добиваться своего была фантастической, и телефонный звонок все-таки состоялся.

– Привет, отец.

– Здорово, Гешка.

– Отец, тут такое дело... Тут, говорят, Райкин будет, Любке очень хочется...

Возникла длинная пауза, нарушить которую Миров-младший не мог. Миров-старший кашлянул и сделал это сам:

– Гешк, тут на линии помехи какие-то, я не расслышал – чего?

– Райкин, говорю! Двадцатого числа, в субботу!

– А-а, ну ладно… Все сделаю, прямо в субботу, часиков в шесть, и заходи.

И вот двадцатого числа ближе к вечеру папа с мамой надевают вечерние туалеты, берут такси и по дороге на концерт заезжают к деду на площадь Восстания.

Мама, естественно, осталась в машине, а отец поднялся наверх и позвонил. Дверь открыл сам дед, держащий в руке два билета на первый ряд в Театр эстрады.

– Здорово, Гешка, проходи.

– Да нет, отец, мы опаздываем...

Старый эстрадник взял сына за руку и мягко, но настойчиво повел в сторону ванной комнаты. Щелкнул выключатель, и мой папа с изумлением увидел полную ванну живых раков.

Шурша и поскрипывая панцирями, все это воинство шевелило усами, щелкало клешнями, забиралось друг на друга, пускало пузыри и явно не собиралось через несколько минут оказаться в кастрюле с кипящей водой, солью, укропчиком, перчиком и лавровым листом, которая с кухни давала о себе знать бульканьем и душистым ароматом.

Рядом с ванной стояли четыре ящика с чешским пивом “Будвар”. Артист положил руку на сердце и очень серьезно сказал:

– Понимаешь, Гешка, я так не хотел тебя подвести... По телефону было очень плохо слышно, я так и не понял, что тебе нужно: “Райкин” или “раки”. На всякий случай взял и то, и то.

Много лет спустя, я прочел у одного мемуариста, что талант артиста Мирова иногда выражался в том, что он умел совмещать на своем лице совершенно взаимоисключающие выражения. Тогда, видимо, был тот самый случай: на лице Мирова-старшего одновременно сияли широко раскрытые наивные глаза и хитрая улыбка.

Завороженно глядя на зеленых раков, Миров-младший снял пальто и сказал:

– Я все понял. Иду за Любой. Мы остаемся.

Потом подтянулись и другие – близкие родственники и друзья, попросившие в этот день у Льва Мирова контрамарки в Театр эстрады, – в общем, квартира на площади Восстания была полна гостей.

А первый ряд на концерте Аркадия Райкина был зияюще пуст, заботливо охраняемый капельдинерами от всех желающих на нем разместиться: разве можно – сам Лев Миров взял билеты для своих друзей!